.
* * *
Взмахнула осень – дирижёр у пульта.
Ложатся партитуры на пюпитр
асфальта. Тихо. Так прошла минута.
Стал строже и классичнее наш мир.
В такт: в узких замарашках-переулках
дрожат ресницы седеньких старух;
и носится, во всё стучится гулко
нелепый, леденящий душу слух.
Аккорды неземные. Нам ли смертным
звучит столь мудрый, дерзостный минор?
Уж очень чисто. Очень неконцертно.
Наперекор. Всему наперекор.
Но вот влетает ветер – шалый малый,
и прямо в душу! Новый путь начнём!
И никогда не гнить в пыли подвалов
тому, за что уплачено огнём.
04.04.2013
.
* * *
Ах, душа, лучезарная мелочь,
сказка смертных,
заплатка на ликах усопших эпох.
Как все скучно.
Ненужность сквозит
и в речах, и в строеньях...
Только чьё-то тепло
подымается медленно вверх.
Эй, Ты там,
Ты, наверное, Бог?
Ну, давай, назову Тебя Богом...
Что Ты делаешь с нашим теплом?
Так ли необходимо
высиживать души веками,
в потом мёртвых крыльев обломки
сгребать в преисподнюю
К пьяным худым кочегарам?
04.04.2013
.
* * *
Только я ещё помню,
откуда берутся Слова,
как огонь в очаге
свой очаг проедает до дыр...
Лицедействовать всуе,
теряя осколки родства,
и глядеться в других
в обнажённых уютах квартир –
это всё не Слова.
А скользить по поверхности слов,
сеть мозаик плетя,
но боясь заглянуть в Механизм –
это не про меня,
как-никак, изыскатель основ –
так вот мыслит себя
этот хилый и злой организм.
Но огонь в очаге
хоть чуть тлеет, а всё ж не задут,
хоть портрет Дориана –
в изъянах предательств и дрязг,
я на что-то надеюсь:
а вдруг, свой оставив редут,
я пойду в наступленье
сквозь танковых гусениц лязг?
